Парфюмерный трип
Пару дней назад я ездил в Орёл в тамошний бутик «Дольче Вита», прикупить знакомому одеколон, да и себе напомнить старое и узреть, может быть новое. Но так бывает, что и знакомые тебе, когда-то вещи, могут заиграть красками новизны и даже стать открытием. Так и случилось. Дорога была приятна, любоваться окрестностями, и пить глазами солнечный весенний свет, это так здорово. Орёл он, как и все маленькие города средней России, ничем не примечателен, но лицо у него все же есть. Жаль, как обычно забыл фотоаппарат, не Никон Д-90 конечно.
Когда мы ехали по центровой улице Комсомольской,то меня не покидало чувство, что убери все рекламные вывески и окажешься в СССР.Старые советские здания, а может и моё настроение делали своё дело.
А так осознать, то,что ты в другом городе просто, тебе отчаянно незнакомы лица. Всматриваешься, ну нет, не видел ты этих людей и всё тут, в маршрутках с ними не ездил, не стоял в очередях в супермаркете. Так же наверное неведомы лица нашего города, и губернатору Михайлову, я тоже нигде его не встречал, а жаль. Магазинчик оказался маленьким, но не в пример Курску, насыщен культовыми парфюмами.
Всё описывать не буду, а расскажу только о том, о чём итак давно хотел сделать пост.
Новинок в чистом виде для меня в Орле не было, за редким исключением. Да собственно не за новинками и ехали, а за крепкими вещами. Отдельная благодарность увлечённым, искусством парфюмерии, продавцам-консультантам,особенно милой барышне Ирине.
Итак по порядку:
1. Knize Ten.
Венский дом одежды Knize на рынке, примерно с 1858 года, и представил свой первый аромат, Knize десять, в 1924 году. Иосиф Книже шил мужские костюмы на заказ. Knize использовал образы игроков Поло в своей рекламе, и «десять» является самым высоким гандикапом в этой игре. Естественно его переформулировали и не раз, облегчив и заменив на химию некоторые компоненты. Я имел разговор на эту тему с немецким парфюмером Michael Gottschalk,который сейчас занимается парфюмами KNIZE. Мы с братом пытались, сделать что-то похожее из подручных материалов, и мне нужна была консультация.
Верхние ноты: петитгрейн, корсиканский апельсин, лимон, розмарин и бергамот; ноты сердца: Виргинский кедр, лист пачули, Сандаловое дерево, роза, ирис и гвоздика цветок, корица и гвоздика пряность; ноты базы: кожа, амбра, мускус, бобровая струя и дубовый мох.
Этот парфюм открывается жизнерадостной, горькой и сухой зеленью апельсиновых веток, смешанной с пряно-цветочным ароматом кожи. Knize Десять, это легендарный аромат — он был разработан парфюмерами François Coty и Vincent Roubert. Не каждый день можно встретить духи от самого Коти. Очень красивое и пассионарное начало.
Но в середине, лично для меня звучит кожанно-холодно-лимонная тема, которая очень утомительна, на протяжении часа где-то. С ней можно гулять на просторе или ораторствовать на площадях, но в помещении… Бывает, заходит строгий директор, учитель, начальник и разливается чувство тревоги, вот и с ним так. С другой стороны, с ним можно прийти к чиновнику подписывать бумаги или выбивать у начальства повышение зарплаты или наоборот долги — всё подпишут, всё отдадут — доминирует Книже 10, рвёт нос в клочья, тревожит и напрягает. Но в базе опять становится колюче-прелестным, сухим и острым как клинок и восторженно прекрасным. Не для слабаков. Мы ехали и рассуждали, интересно носил его Гитлер, покупал в Вене или нет? На самом деле, ну не любил фюрер духи, ненавидел и тех, от кого пахло табаком, и вообще не переносил резких запахов.
Зато духи очень любили эстеты смерти, ангелы концлагерей — доктор Менгеле и Ирма Гриз.
Популярными марками в наци кругах были, из нам известных: Elizabeth Arden, Elsa Schiaparelli. Но думаю эстеты знали Knize, он продавался в Берлине, в те времена,
и очень подходит красивым парням в кожаных плащах и эсесовской форме. Думаю совершать допросы и показательные казни в нём, очень стильно и правильно. Но что поделать время было такое, а духи, духи не причём, они просто жёсткие и красивые, не слюнтяйские, а очень уверенно звучащие. Я рекомендую всю линейку парфюмов Knize – всё очень хорошо сделано! Но если ты слабак, проходи мимо. Мой товарищ не взял, хотя парень крепкий и с виду и по духу. Сразу хочу предупредить, нацистская символика не имеет отношения к уважаемому дому Knize, это просто моё допущение и фантазия.
Ночной Портье
В бараке для пленных лишь частые драки
Могли ненадолго развлечь офицеров.
Немецкая речь с завываньем собаки –
Как смех Люцифера.
И наголо бритая аристократка,
Красивая крыска надменно-английская
Была как туристка, актриска. Украдкой
Она улыбалась. Плевала на выстрелы.
Ее приглашает на танец гестаповец.
И голая грудь, и подтяжки фашистские.
Ее непристойная стильность растаптывать
Готова готовых убить её и влюбившихся.
– «В Валгаллу из них бог отправит которого?
С таким бы я стала!»
Она увидала красивого, гордого.
Она улыбалась.
И снова на танец приводит гестаповец.
Ревнует к другому он.
Его убивает и дарит красавице
Соперника голову.
Гестаповец спал с ней с любовницей-пленницей?…
Она отдавалась? Сдавалась? Имела его?
Он клялся ей в верности, в револьверности,
Боясь ее смелости.
Германия словно в предсмертной агонии.
И пули нулей. И капитуляция.
И пленницу то ли, то ли любовницу
в детском платьице
Увозят на родину. За вагонами
Как преданный пес бежал гестаповец.
Она стала всем его: галлюцинацией.
Она была явью, была его прошлым.
Лишенный ее, он был уничтожен.
Он стал ничем, пустотой с лицом
Другой пустоты, он грезил ей.
Он стал работать Ночным портье,
Порочным животным и мертвецом.
Он ночью имел ее членом черта.
А днем превращался в ничто, работал.
Однажды увидел с чертами ее красотку:
«Кто ты?»
Она смотрела на него, как смотрят
На врагов и любовников.
Она была с музыкантом-мужем.
Сняли номер, отчужденные двое.
А гестаповец был ей нужен.
Он чувствовал, как она хочет, воет.
– «Сучка, уже отрастила волосы.
В шубе, в колье бриллиантовом. Брили
Тебя, помнишь? Голую били.
Ты узнала меня по глазам, по голосу?
Я пустой остаток, кусок нашей страсти».
– «Я узнала тебя по запаху наших пороков».
Он бросил работу. Она – родину и богатство.
Отец ее проклял.
Они заперлись на конспиративной квартире,
О которой знал узкий круг эсэсовцев,
скрывающихся от суда.
Они трахались на полу, в ванной, в сортире.
Ничто не вызывало стыда.
Они вылизывали друг друга, глотая остатки еды.
Он порезал ногу о стекло,
побитое их истериками.
Она ползала по полу и целовала его следы.
Все было постелью их.
Их покидали силы. Улица
Улыбалась полицейскими ружьями.
Она держала его хуй на лице,
Как девочка плюшевую игрушку.
Однажды они не выдержали и вышли.
Она одело то детское платье, его порадовать.
Пули летели, словно гнилые вишни.
Тела их неловко и кукольно падали.
Вот сказка о любви пленницы и фашиста.
Красавица и гестаповец. Туристка – Ночной портье.
Редко страсть оказывается фальшивой,
В отличие от бриллиантового колье.
Алина Витухновская
Продолжение следует
3 комментария
Может она курит? (нет, простой табак) и ей за 40? и она словно из облака дыма, слегка изменённым голосом, произносит эти слова: – «Я узнала тебя по запаху наших пороков». И особенно заметно, при одновременном произношении и выдохе табачного дыма, искажается… последнее слово -пороков- где вместо «в» затухающе слышится «ф» и это длинное послевкусие, сочетающее и задумчивый взгляд и аромат страсти…
Она не придёт сегодня домой,
и не позвонит,
просто ей нужно… побыть одной,
со своим ароматом страсти…